Охотничья бухгалтерия

Коллеги, в полном объёме размещаю для обсуждения статью "Охотничья бухгалтерия". Это размышления главного редактора журнала «Магия настоящего САФАРИ» Анатолия Можарова об очередной попытке МПР решить проблему учёта, мониторинга и квотирования охотничьих ресурсов. История давняя, проблема непростая и постоянно обсуждаемая на нашем сайте. Что ж, давайте в очередной раз обдумаем и обсудим.

__________________________________________________________________________________________________________________________________________________ 

С одной стороны, без учета охотничьих животных невозможно определить, сколько и каких зверей и птиц в хозяйстве можно безболезненно для популяций изъять. С другой стороны, в силу объективных причин не существует точного метода такого учета, и это вызывает время от времени у специалистов желание произвести совершенствование правовых и научно-методических подходов в этой сфере. В 2020 году МПР РФ принял решение адаптировать к новым условиям метод, который применялся с 1990 г., и на его основные положения я хотел бы обратить внимание заинтересованных читателей.

Фото Н. Лопан

Егерям в большинстве случаев, а нередко и охотоведам совершенно непонятно, зачем нужно придумывать что-то новое, если уже лет сто нормально работает ЗМУ. На самом деле это одно из заблуждений. Прежде всего сто лет назад в России только-только озаботились вопросами учета животных – в 20-х годах прошлого века. А учет по следам на снегу предложил Александр Формозов в 1932 году. Чтобы долго не блуждать в зодиаках истории, скажу, что внедрение методик учета в общесоюзную практику началось лишь в начале 60-х годов, то есть лет через пять после образования Главохоты РСФСР. За время до ликвидации ведомства в 1990 году был собран уникальный учетный материал, позволивший разработать и утвердить единую методику учета. Именно с 1990 года ЗМУ стал проводиться на всей территории России (где имелся снежный покров) по общим для всей страны методическим указаниям. И так продолжалось до 2012 года, после чего учет стал проводиться по методике, узаконенной Приказом №1 МПР РФ.

Иногда считают, что мониторинг охотничьих ресурсов – это то же самое, что учет. На самом деле не совсем так. Учет сам по себе – цифры, «вырванные из контекста». А мониторинг как раз и есть «контекст», то есть многолетняя система регулярных учетов численности животных и их добычи, позволяющая, как минимум, выявлять тенденции количественных изменений охотничьих ресурсов в динамике. Именно мониторинг и позволяет вырабатывать политику хозяйственной эксплуатации тех или иных видов. Понятно, что данные для мониторинга должны быть не просто получены в результате учета, но учета, проведенного по одной и той же методике, среди которых ЗМУ на большей части территории СССР традиционно занимал самое видное место.

Здесь важно отметить, что благодаря государственному устройству распределение плотности животных в разных охотничьих хозяйствах одной географической зоны СССР было более-менее равномерным, а потому ЗМУ изначально был ориентирован на большие исследуемые территории – на уровне целого региона. От учтенной численности субъекту выделялся лимит добычи, который распределялся по отдельным охотхозяйствам непосредственно охотуправлением каждого региона. 

Долгая дорога в дюнах. Функции службы Госохоучета РСФСР с ликвидацией в 1990 году Главохоты РСФСР и созданием Охотдепартамента при МСХ РФ перешли к Центральной научно-исследовательской лаборатории (ЦНИЛ) Охотдепартамента. В 2004 году началась чехарда с реструктуризацией – Охотдепартамент то закрывали, то снова открывали, пока охота не была передана в МПР РФ. ЦНИЛ, переименованная в ФГБУ «Центрохотконтроль», перешла в подчинение Департаменту государственной политики и регулирования в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов Минприроды РФ.

С вступлением в силу ФЗ «Об охоте…» и ставшим к тому времени очевидным различием в плотности охотничьих животных в разных охотхозяйствах одного региона (вплоть до «все или ничего») решено было изменить и принцип квотирования добычи. Усилия разработчиков были направлены на то, чтобы квота определялась, исходя из численности животных, учтенных в каждом конкретном охотхозяйстве. Поскольку ЗМУ является выборочным методом и к нему применимы все статистические требования, этот метод был адаптирован к малым территориям с применением основного статистического требования, касающегося нормативов учетных маршрутов. Такой подход, кстати, указывался еще в методических указаниях 1980 года (В.А. Кузякин, С.Ф. Приклонский).

Предложенная модификация метода, однако, вела к увеличению трудозатрат со стороны охотхозяйств и вынуждала тех, у кого дичи оказывалось на самом деле мало, «рисовать» учеты, то есть давать заведомо ложную информацию. Дело в том, что в 90-е годы катастрофическое сокращение госохотинспекторов и повсеместный голод в стране породили всплеск незаконной добычи «дикого мяса». Я живу в лесу и могу засвидетельствовать, как леса пустели просто на глазах. При этом охотхозяйствам нужно было как-то жить, и охотоведы во многих случаях под видом данных ЗМУ представляли в региональный государственный орган, а оттуда в федеральный «нарисованные» данные, позволявшие им получать необходимые квоты. В статье «Зимний маршрутный учет: проблемы остались» В.А. Кузякин написал: «…субъекты Федерации и нечестные охотпользователи делают учеты так, как им нравится, результаты пишутся такие, какие их удовлетворяют. Поэтому в России они «насчитали» более миллиона лосей, в то время как на самом деле их не более 600 тысяч». Зачем, спросите вы, охотхозяйствам разрешения на добычу лосей, которых в угодьях нет. Во-первых, какие-то все-таки остались и их добычу охотпользователю желательно легализовать, а, во-вторых, доход от обслуживания (баня, биллиард, аренда лодок и прочее) охотников, приехавших на охоту в «пустые» угодья, давал хозяйству средства для «поддержания штанов».

Последствия той «зачистки» лесов на фоне отсутствия интереса властей к проблемам охотничьего хозяйства мы ощущаем до сих пор. Так что сегодня узнать, насколько фантазийным является мониторинг по крайней мере последнего десятилетия СССР и начала двухтысячных, практически невозможно.

Поскольку в 2013 году мне довелось достаточно плотно работать в контакте с руководством Департамента охоты МПР, я с уверенностью могу сказать, что оно прекрасно понимало, что имеет дело с «нарисованными» во многом цифрами и искало возможность получить реальную информацию по количеству охотничьих животных в стране. Неоднократное обсуждение этой проблемы с тогдашним руководителем департамента позволило сделать вывод: регламентированное приказом МПР № 1 от 11.01.2012 (и небезызвестным приказом №58) обязательное использование учетчиком навигатора при прохождении каждого маршрута рассматривалось тогдашним руководством департамента как способ контроля за достоверностью учета. Не случайно на запросы с мест о целесообразности использования навигатора департамент отвечал, что их применение исключают возможность фальсификации учетных данных.

В то же время ученые-охотоведы самым драматичным следствием утвержденной методики, считали то, что мониторинг предыдущих десятилетий с этого момента переставал быть рабочим инструментом. Хотя, как писали Н.В. Ломанова и Н.А. Моргунов, еще «в 2004 г. выстраиваемая в России в течение нескольких десятилетий система мониторинговых работ в силу непродуманных решений была разрушена».

Кто был тогда более прав или более ошибался – для меня до сих пор вопрос. Поскольку, как уже сказано, с одной стороны, данные учета, использовавшиеся для мониторинга в последние лет десять-пятнадцать, трудно назвать достоверными. А с другой, в методике 2012 года помимо значительного увеличения временных и трудозатрат хватало различных требований, обусловленных попыткой контролировать относительный (по определению) учет так, будто это был абсолютно точный метод учета. Кто ошибался, думаю, покажет время.

Так или иначе, но, как известно работникам охотничьего хозяйства, с 2012 по 2015 год чехарда с ЗМУ будоражила всех к тому причастных.

Есть и еще один момент, на который обратила внимание Президент Ассоциации РОРС Татьяна Арамилева – в полномочиях, переданных федеральным органом субъектам, «учет» не значится, а фигурирует только понятие «мониторинг», под который и выделяются субвенции. Таким образом субъекты не обязаны вести учет, и расходование на него средств, выделенных на мониторинг, является нецелевым. Но если не упираться в формализм при интерпретации формулировок закона, то понятно, что мониторинг вести без учета невозможно. Поэтому «Центрохотконтроль» ввел через приказ №1 от 11.01.2012 в оборот такую формулировку: «Об утверждении методических указаний по осуществлению органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации переданного полномочия Российской Федерации по осуществлению государственного мониторинга охотничьих ресурсов и среды их обитания методом зимнего маршрутного учета». То есть нет необходимости вводить законодательно понятие «учет», поскольку есть возможность подзаконным актом определить его как всего лишь метод ведения мониторинга.

На этом стоит закончить с вводными данными и перейти к Приказу МПР РФ №149 от 18.03.2020 «Об утверждении порядка ведения государственного учета, государственного кадастра и государственного мониторинга объектов животного мира».

Задача, которую ставит перед собой автор статьи, состоит не в том, чтобы обсудить или провести критический разбор приказа, а в том, чтобы обратить внимание заинтересованного читателя на наиболее значимые его практические моменты с целью последующего обсуждения, например, в соцсетях.

Как следует из шапки приказа, речь помимо учета и мониторинга, о которых уже сказано выше, идет еще и о кадастре. Кадастр – это систематизированный свод документированной информации об охотничьих ресурсах, об их использовании и сохранении, об охотничьих угодьях, об охотниках, о юридических лицах и индивидуальных предпринимателях, осуществляющих виды деятельности в сфере охотничьего хозяйства. То есть для охотпользователя, охотоведа и егеря, а уж тем более для охотника понятие это скорее абстрактное, чем прикладное, и не будем на него отвлекаться.

Что день грядущий нам готовит? Во всех предыдущих методиках, включая утвержденную Приказом №1 от 2012 года, учет был ежегодным и таким же остается в соответствии с Приказом №149 от 2020 года. Однако есть минимум одно существенное отличие – учет, который я назвал бы «трудозатратным» (например, ЗМУ), нужно будет проводить не чаще одного раза в три года. При желании охотпользователя можно и ежегодно, но для получения квот этого не требуется – в течение двух лет достаточно экспертной оценки. При этом, если данные экспертных оценок превысят те, что были получены трудозатратным методом, то увеличения квоты не будет – этого придется ждать до следующего трудозатратного учета.

По поводу трудозатратного метода нужно сказать следующее. Нынешняя зима показала, что проведение ЗМУ далеко не везде в России оказалось возможным из-за малоснежья, и в перспективе не исключено усиление потепленья. Поэтому приказом помимо ЗМУ предусмотрены несколько методов, любым из которых можно будет воспользоваться один раз в три года. А именно – метод шумового прогона, метод искусственных концентраций для некоторых копытных, метод аваиучета. Это не новые методики, они практикуются уже много лет, хотя не так широко распространены, как ЗМУ.

Как уже сказано выше, камнем преткновения в методике, подготовленной еще к Приказу №1 был для многих такой момент, как обязательность использования навигатора не только при прокладывании маршрутов в угодьях хозяйства, но и при каждом их прохождении. Делалось это с целью убедиться в том, что учетчик действительно проходил маршрут, а не «проводил» ЗМУ, не поднимаясь из-за письменного стола. Показателем достоверности прохождения маршрута служили данные, зафиксированные спутником, об абсолютном времени движения по треку и перепадах высот на пересеченной местности. Однако егерям или охотоведам многих охотпользователей так и не пришлось воспользоваться навигаторами, которые, нужно правду сказать, есть сегодня у большинства буквально в постоянно носимом с собой сотовом телефоне. А не пришлось потому, что программисты нашли способ «рисовать» учет, сидя в кабинете, и программы эти обходятся дешевле, чем проведение учета по требованиям методических указаний к Приказу №1.

Честно говоря, с позиции времени способ контроля за проведением учета через анализ трека выглядит довольно-таки наивным. Промысловиками все это воспринималось вообще как безумие.   

В методических рекомендациях к Приказу 149 использование навигатора ограничивается однократным прокладыванием маршрутов учета для четкой фиксации их на электронной карте, чтобы с определенной степенью достоверности учесть длину маршрута, а также для научной обработки данных в дальнейшем с привязкой к типологии охотугодий.

Несколько моментов, касающихся различия по временным и трудозатратам учета по методикам 2012 и 2020 годов. В соответствии с методическими указаниями к Приказу №1 в хозяйстве площадью до 200 000 га должно быть заложено не менее 35 учетных маршрутов общей протяженностью не менее 350 км.

В одном охотхозяйстве Рязанской области площадью 48 000 га я поучаствовал в проведении такого учета. Передвигались на снегоходе, и на прохождение всех маршрутов ушел целый день. Очевидно, что учетчиков на обычных лыжах для этого потребовалось бы не менее десятка человек, и это должны были бы быть квалифицированные егеря, способные по следам определить вид животного и направление его движения. Наши же поездки обернулись для хозяйства ощутимыми затратами на ГСМ.

В соответствии с методикой 2020 года для территорий площадью 200 000 га необходимо заложить 7 маршрутов общей протяженностью 250 км. Имея в виду, что учет по данной методике будет проводиться раз в три года, можно говорить о существенном снижении трудозатрат.

Нетрудно догадаться, что квотирование по данным, представленным федеральному органу субъектом федерации, таило в себе по крайней мере один серьезный недостаток. А именно, субъектовое охотуправление могло распоряжаться полученными квотами без учета плотности зверя в каждом конкретном хозяйстве, что в большинстве случаев и происходило. Как уже сказано, методика 2012 года позволяла уйти от «средней температуры по больнице» и защитить право охотпользователей на адекватную квоту. Однако при этом норматив по маршрутам был настолько большим, что несколько охотхозяйств, а то и все хозяйства административного района объединялись в одну исследуемую территорию, чтобы каждому охотпользователю доставалось по 2-3 маршрута. Результат был предсказуемым – тот, кто вкладывался в развитие хозяйства и имел большую плотность зверя, оказывался при распределении квот наравне с теми, у кого в угодьях «гулял ветер». Мало того, квота шла преимущественно в общедоступные угодья, которые мало где могут похвастать обилием животных, а что оставалось – делилось в зависимости от площади угодий. То есть больше лицензий доставалось не тем, у кого зверя больше, а тем, у кого больше гектаров.

И это при том, что квоты федеральным органом могли вообще не выделяться в регионы из-за целого ряда нарушений методики учета или отчетности. Прежде всего из-за неправильного использования навигатора, хотя из практики известна, например, и такая причина невыдачи квоты – в представленном в федеральный орган отчете температура воздуха зимой была указана без знака «минус» или были внесены исправления в учетной ведомости.

В соответствии с методикой учета 2020 года исследуемая территория – это отдельное охотничье угодье (закрепленное и общедоступное), расположенное в единых границах. Если оно состоит из нескольких участков, расположенных не в единых границах, то каждый участок рассматривается как отдельная исследуемая территория. Таким образом квоты будут выделяться не на субъект и даже не на административный район, а на конкретное охотхозяйство – если есть зверь, то будут и квоты.

Понятно, что окажется немало тех, кто продолжит «рисовать» учетные данные, поскольку охотхозяйства могут, как показывает жизнь, существовать без зверя, но не могут без квот. Здесь ничего нового – инспектора будут каждый год выбирать отдельные охотхозяйства, уведомлять охотпользователей и проводить контрольные учеты или натурные осмотры. Если будет обнаружено, что данные учета фальсифицированы и через 3 года ситуация не улучшается, квоту выделять не будут.

По мнению разработчиков, методика 2020 года более демократичная, менее трудозатратная и простимулирует охотпользователя вкладываться в развитие хозяйства.

А что думаете вы?