Как-то вечером, мы с Анатолием Можаровым (главный редактор охотничьего журнала «Магия настоящего САФАРИ») обсуждали по телефону варианты интервью в ближайшие номера журнала. Обсуждение было принципиальным: браться или не браться за интервью с губернаторами Уральского региона, вектор проблемных вопросов, интересные темы для формата журнала и тому подобное. Поразмышляли в слух, до технологии дело не дошло… Решили взять паузу и ещё подумать, но спустя несколько дней, неожиданно для меня напомнил о себе очень интересный человек, не сенатор, и не губернатор, а охотник-промысловик с тридцати трёх летним стажем - Казанцев Юрий Александрович, ныне пенсионер из г. Мамакан (Бодайбинский район Иркутской области).
В наше время для большинства россиян словосочетание охотник-промысловик ассоциируется с таежными отшельниками, аборигенами, коротающими свой век в глухой тайге или в тундре вдали от цивилизации. Сколько сейчас охотников-промысловиков? Жива ещё эта профессия и сколько ещё ей суждено просуществовать?
Совсем недавно незаметно прошло рядовое, на первый взгляд, событие. Министерство труда и социальной защиты Российской Федерации приказом от 04.06.2018 года № 365Н утвердило профессиональный стандарт «Охотник промысловый». Официальным разработчиком стандарта является ФГБНУ «Всероссийский научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и звероводства имени профессора Б.М.Житкова, г. Киров.
С Юрием Александровичем я познакомился несколько лет назад не случайно. Это человек интересной судьбы, с широким кругозором, интересный собеседник и хороший рассказчик. Бесед у нас было несколько и с первого же разговора стало понятно, что всё рассказанное в одно журнальное интервью никак не уместится. Здесь я решил выложить все рабочие материалы наших бесед, так как только незначительная часть из них подойдет для журнального формата.
- Юрий Александрович, расскажите несколько слов о себе, как Вы оказались в охотниках-промысловиках?
- Родился я в Челябинске 12 октября 1940 года. Детство было тяжелое, отца забрали на фронт, мама была ветеринаром и чтобы как-то выживать перебралась с детьми в деревню. В ноябре 1942 года она заразилась сибирской язвой при вскрытии больной лошади, болезнь была скоротечной… Через неделю после смерти мамы отец погиб под Ржевом. Остались мы с сестрой одни, но так получилось, что войну пережил только я из всей нашей семьи. Работать я пошел с 16 лет, тянулся к знаниям, любил книги читать и в юности заболел романтикой таёжных рассказов В.К. Арсеньева «Дерсу Узала». Я тогда твердо решил, что буду охотником-промысловиком. В семнадцать лет я уехал работать в тайгу, год до армии работал в Туве, побывал на Дальнем Востоке, присматривался. После армии вопрос о профессии уже не стоял.
- А как Вы оказались в витимской тайге?
- В 1961 из армии я написал письмо в Иркутский Облпотребсоюз, в котором изложил желание работать штатным охотником, мне пришел ответ с предложением работать в любом из четырёх КЗПХ Иркутской области на выбор. В то время было специальное постановление Совета Министров СССР о демобилизации лиц, проживающих в отдаленных районах (более 150 км от железной дороги) вот я выбрал самый дальний коопзверопромхоз и подал рапорт командиру, что мне необходимо выехать в Бодайбо для трудоустройства на постоянное жительство. Двенадцатого октября 1962 года, в день объявления готовности номер один в войсках СССР в связи с Карибским кризисом меня демобилизовали, а 24 октября я уже прибыл в Бодайбо для устройства на работу.
- И сразу Вам определили участок?
- Да, первый сезон я охотился с напарником, Юрой Жихаревым, он был спецпоселенец. Забавная история: Юру на два года высылали за браконьерство из чунской тайги в бодайбинскую. В первые два года я рыбачил на озере Нитчатка, четыре месяца (июнь-сентябрь) рыбалка, пять месяцев (октябрь-февраль) охота, с марта по май, пока ледоход не пройдёт, я был свободен. На новый год, бывало, выходил ненадолго. С 1968 года мне отвели участок по Витиму, где я и проработал вплоть до 1995 года. В первые годы летом на озере Орон рыбачил. Я четыре года был там один, сам себе хозяин, ловил сига сетями, рыбы очень много было и мы заготовкой сига занимались в больших объёмах на реализацию. Озеро Орон (в переводе олень) очень красивое и интересное, северо-западная часть его котловины замыта Витимом, получается, что раньше Витим пересекал само озеро, теперь эта часть котловины занесена вековыми наносами песка и ила – это такая долина километров 30 длинной. Подпитывает озеро река Сибихта, кстати, на всех топографических картах название неправильное – Сигихта. Это геодезисты исковеркали местное название на слух, видимо решили, что это так сиговая река должна называться. Вообще сибихта это тунгусское название оленьей травы, возможно по долине реки раньше ценные пастбища для оленей были.
- Большой был охотничий участок?
- Да территория для одного охотника большая. Южная граница по Витиму, порядка 40 километров - на любой карте мира видна эта витимская излучина. Западная граница была от верховий до впадения реки Шактольня в Витим, восточная от устья реки Амалык до верховий, потом территория уменьшилась после создания заповедника. В мой участок входили долины рек Маймаштак, Черная и Кипятная от устий до верховий.
- Как такую территорию промыслом Вы осваивали?
- Подготовка к сезону начиналась с конца сентября - начала октября, дрова заготавливал, ремонтировал избушки, рыбачил, наживу для капканов готовил. Числа с 15 октября начинал ставить капканы. Капканный лов и охоту с собаками начинал одновременно, собак было две, иногда три. Начинал я сезон на Шактольне там, в верховьях, снег раньше выпадает, к концу ноября уже снега много бывало. Обычно после числа 25 ноября я уходил на Черную речку, где снега меньше всегда. С января только самоловный промысел был. Выходил из тайги 1 марта. Основной объект промысла всегда был соболь, белки в тех угодьях мало было. Лисица, колонок и горностай также в заготовках были, но незначительное количество.
- Собак местных использовали?
- Нет, собак в основном брал из Байкальского питомника (Култукский КЗПХ). Хороший был питомник, в хорошие годы там было до ста сук и около 20 кобелей. Притравка была по медведю и кабану. В 1992 году летом они всех собак уничтожили, мы с другом хотели его приватизировать – не успели деньги собрать, я даже кредит оформлял специально, жаль очень, столько многолетних результатов племенной работы пропало так бездарно.
- А сколько в то время в коопзверопромхозе было штатных охотников?
- Нас было около ста человек, а вместе с охотниками-любителями (сезонниками) до 800 человек в сезон охоты доходило. В то время действовало специальное постановление Совета Министров СССР о неоплачиваемом отпуске для охотников-любителей заготовщиков дикой пушнины, независимо от места работы. Причем при советской власти доход от реализации пушнины для охотников-любителей шел в зачет пенсионных отчислений, как и по основному месту работы.
К слову о последних инициативах правительства об увеличении пенсионного возраста до 65 лет для мужчин, раньше охотники-промысловики имели право выхода на пенсию в пятьдесят лет. Это с учетом пяти лет северных и пяти лет для профессии повышенного риска. Кто же из штатных охотников сейчас до 65 лет по тайге доходит, это не реально в нашей профессии, хоть какое здоровье имей. Далеки эти реформаторы от реалий жизни простых людей в сибирской глубинке. Шуму сейчас в прессе и по телевидению в этой связи много, но в 2002 году, совсем незаметно, уже прошла пенсионная реформа, которая ударила по сезонным рабочим: охотникам, старателям и им подобным. Получилось, что у работника имевшего 25 лет трудового стажа на промысле, в расчет принималось только три месяца в году! Это сколько охотнику промысловику нужно работать, чтобы получить трудовую пенсию даже в 60 лет? Тогда пострадали все, кто не имеет постоянной занятости круглый год на сибирских и дальневосточных промыслах, всё прошло тихо и незаметно.
- Из аборигенов штатные охотники тоже были?
- До 1957 года в заготконторах штатных охотников не было. Когда заготконторы реорганизовали всех местных якутов и тунгусов загнали штатными охотниками в коопзверопромхозы. И те и другие охотились, конечно, испокон веку, но охотились они только с собаками. Пока снег позволяет они охотятся, собаки перестали ходить, они бросали охоту. До советской власти они ясак, платили, но ведь в основном они были оленеводами. Причем, они всегда охотились, только на оленях, собак отпустят и едут верхом. В советское время у нас в промхозе много разных смешных историй было, снега большие выпадут, собаки не идут, все местные домой возвращаются, начальство их начинает обратно в тайгу загонять на капканный лов, они послушно соберутся все на одном участке и неделями в карты играют, не любили они самоловный промысел. Этим промыслом триста лет занимались только русские мужики.
Кстати история образования Баргузинского заповедника в царской России с этим тоже связана, так как с незапамятных времён та обширная территория была родовыми землями малочисленных эвенков, им же ясак нужно было платить, вот они и сдавали свои угодья в «аренду» русским промышленникам из сел Баргузинской долины. Соболь там в непреступных каменных россыпях и непроходимых зарослях кедрового стланика сохранился, вот и создали заповедник. Я к слову большой противник таёжных заповедников, что там творится, я достаточно за свою жизнь насмотрелся, такого браконьерства в других заповедниках нет. Вот сам посуди, до образования Витимского заповедника на этой огромной территории (более 585 тыс. га) охотилось только два человека, которые свои участки полностью контролировали, больше никого там не было. После образования заповедника эта территория превратилась в проходной двор, там только по Витиму было три кордона, столько «охранников» развелось, причем все они охотились круглый год, кто их там, в глухой тайге самих будет проверять? Сейчас конечно не так уже, теперь другая проблема - на нищенскую зарплату туда никто работать не идет.
- А что стало с местным населением в витимской тайге?
- Аборигенов никого не осталось, хотя в 16-17 веке вся эта огромная территория до лесотундры была населена тунгусам, на всех притоках Витима и Лены жили тунгусы. Началом конца коренных народов этого региона было установление советской власти. Перепромысел соболя в тайге и запрет его добычи на них никак не отразился, тунгусы по тайге кочевали, в основном оленеводством занимались, постоянных поселений, в отличие от якутов у них не было. Так вот с установлением советской власти началось тотальное спаивание местного населения. На моей памяти было, когда при всем населении 450 человек с началом навигации в 1963 приходила баржа с 2500 ящиками водки и к началу сентября от этого груза ни одной бутылки не оставалось! Это сложно представить, но это было! Я даже собственные расчеты производил, если грубо вычесть половину населения (дети, старики, часть непьющих женщин) то на весь этот период на взрослого человека приходилось по две бутылки водки в день! Это же уму непостижимо! И это длилось десятилетиями, что от народа останется при такой политике? Раньше в Бодайбо, Мамакане, на Перевозе, везде были детские школы-интернаты для местных ребятишек, сейчас их не осталось - некого учить… Конечно, точной статистикой я не обладаю, но сейчас очень мало детей по сравнению с тем, что раньше было. Ассимиляция местного населения видимо необратимая произошла. Вот так за уши народ в цивилизацию тянули, что голову оторвали…
- Я слышал, что с баргузинским соболем в те годы что-то произошло?
- Одно время в Иркутской области прошел массовый падеж пищухи (сеноставки), по-моему, никто так и не установил в чем причина эпидемии была. Пищуха - основной корм для соболя. Достоверно знаю, что Иркутский трест КЗПХ даже организовывали отлов пищухи в Монголии для расселения и восстановления численности местной популяции. Так вот, после этого была миграция светлых ленских соболей (амурский и енисейский кряж) на север - в нашу тайгу, а у нас территория от местного, темного соболя оголилась из-за перепромысла в 1972-1974 годах.
- А что это за история с перепромыслом была?
Неурожайные годы были на орех. В период цветения стлаников в июне устанавливалась дождливая погода, которая отрицательно сказывается на опылении стланика. Для хорошего опыления нужна сухая погода. В норме неурожай раз в четыре года бывает, но в то время подряд было несколько неурожайных и голодных сезонов для соболя. Всё связано: нет ореха – мало мышевидных грызунов, для соболя тоже бескормица наступает. Это вызвало его миграцию из стлаников вниз в долины рек, где ловить его было очень просто. Несколько лет подряд добывалось до 4 тысяч соболей, мы, штатные охотники говорили и охотоведу и директору, что нужно прекращать лов, всё указывало на перепромысел. Никто нас, конечно не слушал. В 1963 году наш соболь получил золотую медаль Лейпцигской международной ярмарки, были медали ВДНХ СССР, которыми награждали промысловиков, эйфория была. Баргузинский соболь на весь мир гремел, у нас в структуре добычи 20% головки было… Три года подряд больше нормы воспроизводства добывали, потом «похмелье» наступило. После этого миграция светлых соболей была с Лены, пришлый соболь свободную нишу нашего местного занял. Получается, мы своими руками ценный кряж кончили. Сейчас тёмные соболя большая редкость, восстановится он или нет большой вопрос. Сколько понадобится времени на восстановление никто не знает.
- В последние годы антиохотничьи настроения крепнут, это, кстати, по заявлениям и разным инициативам наших отдельных депутатов Государственной Думы заметно. Что по этому поводу думаете?
- Тайгу не охотники угробят, а алчность и глупость человеческая. Вот я про соболей рассказал, послушали бы тогда нас простых охотников, может быть всё по другому сценарию прошло. Тайгу вырубают, чистейшие таежные речки золотопромышленники перегадили, рыбные запасы уничтожаются стоками.
Вот, например, создали Витимский государственный заповедник, а рыба в Ороне полностью пропала. В чем причина? В советское время в районе Чары в Забайкальском Крае военный аэродром был, в девяностые годы, когда всё рухнуло, что-то там произошло, однажды весной именно по реке Сибихте в озеро химия какая-то «термоядерная» пришла с весенней водой, вот вся рыба и передохла. Думаешь, кто-то разбирался? Несколько лет назад приезжали какие-то ихтиологи и сделали заключение, что рыбы в озере не стало, так как со одна озера выделяется метан. Это же полная ерунда! Метан там тысячи лет выделяется, а рыбы всегда много было. Понятно, что никто серьёзно не разбирался в истинных причинах, вот тебе и заповедник!
В декабре 1998 года на огромной площади в тайге, и даже у нас Мамакане, выпал ярко желтый снег, никто даже проб не взял на химический анализ, а может, взяли, но, как всегда, умолчали о результатах. Как такое колоссальное загрязнение для тайги и зверя незаметно пройдет? Вот о чем этим депутатам надо в набат бить, а не антиохотничьи инициативы раздувать.
(Обновление 14.08.2018 года, продолжение следует)
Комментариев нет.