О КОНЦЕПЦИИ, СТРАТЕГИИ И РОССИЙСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ

«Нас никому не сбить с пути, нам всё равно, куда идти»

М.М.Жванецкий

Фото А. Кошелева

Статьи А.А. Кожаева и А.А. Турушева (Охота и охотничье хозяйство, № 10;12 2021) полезно читать после освежения в памяти текста «Стратегии развития охотничьего хозяйства Российской Федерации до 2030 года». Она была утверждена Распоряжением Правительства РФ от 02.07.2014 г. № 1216-р. Это действующий документ с классическим: «хотели как лучше», а статьи уважаемых охотоведов-практиков раскрывают объективную реальность – «получилось, как всегда». Вот этот колоссальный разрыв между тем, что хочется и между тем, что имеем, и есть наша российская реальность - суровая и абсурдная.

Жаль, что в открытом доступе нет фамилий разработчиков последней версии методики ЗМУ. Для их сведения, уже давно нет Иультинского, Провиденского и Чаунского районов Чукотского АО. Они упразднены и преобразованы в городские округа. Хотя это, конечно, мелочи в сравнении с тем, что  среди них не нашлось хотя бы одного  добросовестного человека, способного смоделировать 100-300 км маршрутов в общедоступной программе «SAS.Планета». Тогда им стало бы очевидно, что нужны другие условия проектирования маршрутов в малонаселённых, непроходимых или труднопроходимых горных лесах Урала или Алтая, Красноярского или Камчатского края. Этих анонимных теоретиков именно в такие местности нужно отправлять для личной апробации собственных методик, с трёхкратным прохождением маршрутов по курумникам, ветровалам или захламлённым ельникам. Уверен, что это будет им полезно для понимания условий и масштабов исследуемых территорий за пределами МКАД.  

Конечно, с предложениями Алексея Андреевича и Александра Анатольевича многие охотоведы согласятся. У меня тоже есть предложение министру Минприроды РФ - простое и конкретное: немедленно, раз и навсегда  отменить Методику учёта численности охотничьих ресурсов методом зимнего маршрутного учёта утверждённую приказом ФГБУ «ФЦРОХ» от 24.11.2021 года № 86. В противном случае мы будем жить в бесконечном вранье, занимаясь очень дорогостоящей профанацией. Мы постоянно слышим про научный подход, но этот «интеллектуальный продукт» не имеет ничего общего ни с научным подходом, ни со здравым смыслом. Важная составляющая метода - пересчетные коэффициенты – почему-то должны приниматься на веру, что недопустимо в принципе. Предлагаемый подход не имеет ни пределов погрешности, ни повторяемости результатов исполнителем в одних и тех же условиях. Методика не проходила апробацию на территориях Урала, Сибири и Дальнего Востока, наносит прямой экономический вред охотничьему хозяйству. В «ФЦРОХ», выходит,  представления не имеют сколько стоит литр бензина, к примеру, на Камчатке, и во сколько встанет трёхкратное прохождение маршрутов в этой местности охотпользователям и государственному органу.

Фото Н.Лопана

Поскольку теоретики оказались не в состоянии самостоятельно спрогнозировать затратную часть своих нововведений, я приведу лишь один пример. Охотпользователям Камчатского края, чтобы получить квоту добычи охотничьих животных в текущем сезоне охоты, нужно пройти 40 тыс. км. Протяжённость экватора нашей планеты составляет ровно столько же. А по предлагаемой методике это нужно сделать трижды. Трижды! Кругосветное путешествие! Не на самолёте, не на поезде по рельсам, не по морю под парусами, а на лыжах и снегоходах – по горам, по бездорожью и буреломам. И так по всей России!

По общедоступным угодьям последствия ещё более  катастрофичные. При отсутствии финансирования и ограниченных ресурсах квалифицированных исполнителей большинство регионов либо не проведут учёты в полном объёме, либо вынуждено сфальсифицируют данные - от безвыходности. Это моё оценочное суждение, оно сформировалось после общения со многими моими коллегами из надзорных органов, которые работают на земле и осознают, что происходит на самом деле.

Таблица. Охотничьи угодья Камчатского края и объёмы работ ЗМУ в 2022 году (А.А. Турушев, 2022).

Для справки: расстояние между Москвой и Петропавловском-Камчатском составляет 6776 км.

Вся эта чехарда с методиками последних лет -  результат  чиновничьей трусости и стыда признать, что уже давно нет никакого научного метода ЗМУ. Он уничтожен вместе со службой учета ЦНИЛ, которая анализировала результаты ежегодных троплений суточного хода, рассчитывала и высылала актуальные пересчётные коэффициенты по всем регионам, а исследуемой территорией был административный район.

Фото Н.Лопана

Основным принципом действующей «Стратегии развития охотничьего хозяйства Российской Федерации до 2030 года» является управление охотничьими ресурсами на основании данных их мониторинга. В реалии государственный мониторинг – это фикция. Сама стратегия с её показателями развития охотничьего хозяйства, как документ, не годится. Что называется – несите новую. Она должна быть - и рано или поздно будет - полностью пересмотрена.

В феврале 2019 Минприроды России переполошили профессиональное сообщество сбором предложений по созданию Концепции развития охотничьего хозяйства. Скоро три года будет этому внезапному порыву. Предполагаю, что  почитали предложения ученых и охотоведов, оценили объём работ, почесали затылок и решили: да ладно, и так сойдёт. Однако в сентябре прошлого года вновь пришли запросы в регионы о предложениях в концепцию. Энтузиазма это уже не вызвало, ибо высокая вероятность повторения опыта 2019 года для многих очевидна. Как и то, что в Министерстве нет необходимой рабочей группы, способной к трезвому анализу ситуации. Кстати, тогда мы так и предложили: «обнародовать состав рабочей группы, если она создана, или объявить о её формировании. Для качественного системного анализа и значительной технической работы потребуются немалые интеллектуальные ресурсы: участие ведущих научных учреждений, экспертов, практиков охотничьего хозяйства и общественных организаций». Думаю, что это было трудновыполнимым предложением потому, что для разработки концепции необходимо было привлекать широкий круг экспертов, в том числе - неудобных.

Концепция — это совокупность представлений о стратегических целях и приоритетах политики государства в той или иной сфере. Невозможно выработать стратегию без концепции, которая, в свою очередь, должна быть адекватна глобальным условиям.

Фото Н.Лопана

Мы живём в сложное время беспрецедентного роста населения, производства, потребления и урбанизации. Постепенно начало возникать понимание, что если этот процесс не будет как-то контролироваться, то окружающая среда просто не выдержит такой нагрузки. Сегодня в повестке устойчивого развития есть полная определённость. Одной из главных целей является необходимость принять срочные меры для сокращения масштабов утраты естественной среды обитания и биоразнообразия. Ведущие международные природоохранные организации, признавая угрозу дальнейшего сокращения диких животных, выработали, на основе практического опыта и научных исследований, подходы (принципы и критерии), которые позволяют нейтрализовать эту угрозу, а также использовать охоту в качестве эффективного инструмента для сохранения животного мира.

Возобновляемые природные ресурсы стали дорогим благом, и необходимо прилагать значительные усилия для их сохранения. Было подсчитано, что только в Евросоюзе охотники численностью около  7 миллионов человек тратят более 16 миллиардов евро (сравните с 16 миллиардов рублей от продукции охоты и услуг в российском секторе), большая часть из которых возвращается природе в виде природоохранных усилий. Это значительные средства, которые должны были бы нести все налогоплательщики развитых европейских стран. Кроме прямых денежных затрат, охотники инвестируют значительное время и труд в круглогодично выполняемую работу. Это не только оказывает положительное воздействие на биоразнообразие, но и расширяет знания людей о дикой природе. Этим охотники, как пользователи поддерживают и повышают её ценность во всём мире.

В США ещё в 1996 году 77 миллионов граждан потратили 101 миллиард долларов на деятельность, связанную с дикой природой, что составило 27,5 тысячи долларов на квадратную милю. Успех североамериканской модели заключается в том, что охрана природы экономически выгодна, а возобновляемые биологические ресурсы имеют реальную ценность.

Фото Н.Лопана

Конвенция о биологическом разнообразии стала краеугольным камнем  природоохранной концепции. В 2000 году в её развитие были разработаны и приняты принципы экосистемного подхода (так называемые Малавские), а в 2004 Аддис-Абебские оперативные указания по устойчивому использованию биоразнообразия. В ведущих секторах мировой экономики, обладающих серьёзным научным потенциалом, удалось довольно быстро создать отраслевые системы принципов, критериев и индикаторов устойчивого природопользования. Не имеющее подобной научной базы охотничья отрасль оказалась в более трудном положении, а охотничье хозяйство России, как справедливо заметил А.А. Кожаев, осталось на обочине от глобальных процессов развития. 

В ноябре 2007 года была принята «Европейская хартия охоты и биоразнообразия», разработанная по инициативе Парламентской Ассамблеи Совета Европы в качестве руководства, излагающего общие принципы и лучшую практику для охоты.  Это хорошо проработанный документ, в разработке которого принимали участие Международный союз охраны природы (IUСN), Федерация охотничьих и природоохранных ассоциаций Европейского союза (FACE) и Международный Совет по охране дичи и дикой природы (СIС).

В «Европейской хартии охоты и биоразнообразия» устойчивая охота определяется как «использование видов диких животных и среды их обитания таким способом и в такой доле, которые не ведут к долгосрочному сокращению биоразнообразия и не препятствуют его восстановлению. Подобное использование сохраняет потенциал биоразнообразия для удовлетворения потребностей нынешнего и будущих поколений, а также поддерживает саму охоту как общепризнанную социальную, экономическую и культурную деятельность. Когда охота ведётся таким устойчивым способом, она может вносить позитивный вклад в сохранение популяций диких животных и среды их обитания, а также приносить пользу обществу».

Достижения охотничьего хозяйства в Европе, о которых пишет А.А. Кожаев, конечно же, впечатляют, как и успехи североамериканской модели. Но это разные концепции и уже   пройденные другими уроки, к которым мы ещё не приступали. Для того чтобы двигаться в нужном направлении, нам не надо изобретать велосипед.  В основу Концепции развития охотничьего хозяйства достаточно заложить двенадцать принципов, сформулированных в «Европейской хартии охоты и биоразнообразия». Я их назову и коротко прокомментирую применительно к нашим условиям.

1. Поддержание многоуровневого управления, которое обеспечивает максимальную полезность для охраны природы и общества. Существующая модель управления охотничьим хозяйством в России имеет противоречия и конфликты даже в связях: регулирующие органы – менеджеры – охотпользователи – охотники.  Модель не является многоуровневой, её необходимо выстраивать.  Цели и задачи экономического регулирования охраны и использования объектов животного мира, продекларированные ст. 50 Федерального закона «О животном мире», в охотничьем хозяйстве не реализованы. Нет экономической основы охраны охотничьих ресурсов. Значительные платежи от аукционов на право заключения охотхозяйственных соглашений, а также сборов за пользование объектами животного мира, уходят в федеральный бюджет и не возвращаются на необходимые цели. Целенаправленное использование средств, получаемых от реализации конфискованных орудий незаконной добычи объектов животного мира, в том числе транспортных средств и продукции, также продекларировано в ст. 51 этого закона. Но механизма нет и не предвидится с того самого 1995 года.

2. Правила должны быть понятными и соблюдаемыми. Соблюдение нормативов и правил должно быть легко достижимым, а несоблюдение должно быть надёжно выявляемым. В нашей практике всё ровно наоборот. Кроме этого, есть предел эффективности законов, направленных на чрезмерную криминализацию незаконной охоты, после преодоления которого включается обратный эффект.  Бездумное расширение перечня видов, занесённых в федеральную и региональные Красные книги - это формальное действие, которое не способствует, а вредит принципу сохранения биоразнообразия, так как не подкреплено действенными мерами мониторинга численности и охраны среды обитания редких животных.

3. Обеспечение экологической устойчивости объёмов добычи. Здесь требуются полный пересмотр подходов в  управлении и нормировании изъятия, о чём постоянно бьют в набат учёные и практики-охотоведы. Существующая система мониторинга и квотирования не выдерживает критики.  Российское охотничье хозяйство застряло на примитивном уровне нормирования изъятия без учёта половозрастной структуры и динамичного фактора смертности. Для экологической устойчивости воздействия на популяции необходимо адаптивное управление.

4. Поддержание популяции автохтонных (аборигенных) видов с адаптивным генофондом. Может ли заселение чужеродными животными быть полностью безопасным? Последствия увлечения интродукцией чужеродных видов и селекцией с целью получения определённых признаков никто не прогнозирует, и это серьёзно беспокоит думающую часть профессионального сообщества.

5. Поддержание окружающей среды в состоянии, которое обеспечивает здоровые и сильные популяции добываемых видов. Нет в нашей практике взаимосогласованных систем, которые мотивируют к сохранению местообитаний и ландшафтов со связанной с ними фауной. Достаточно опасная тенденция сохраняется в связи с дальнейшей угрозой распространения АЧС, но не с точки зрения эпизоотической обстановки, а с позиции принятия необоснованных управленческих решений, включая политику полного истребления диких кабанов в охотничьих хозяйствах без оценки убытков и потерь, а также прогноза иных неблагоприятных последствий такой политики. Этого единственного примера для характеристики наших методов обеспечения здоровья диких популяций вполне достаточно.

 6. Поощрение  использования, обеспечивающего  экономические стимулы для охраны природы. Природные ресурсы, приносящие доходы, будут скорее охраняться людьми, вынужденными постоянно бороться за своё существование, чем ресурсы, влекущие за собой только расходы. В несколько упрощённом варианте лозунг «используй или теряй» подтверждает североамериканская модель сохранения дикой природы, как механизм, создающий богатство, поддерживающий здоровье нации и генерирующий биоразнообразие. Успех этой  модели заключается в том, что охрана природы стала экономически выгодным занятием, а возобновляемые биологические ресурсы имеют реальную ценность которую, в том числе, создаёт охота.

7. Обеспечение надлежащего использования результатов добывания, минимизирующих  потери.  Если бы в законодательно закреплённом определении охотничьего хозяйства на первом месте стояло производство продукции и оказание услуг, с учётом принципа устойчивого использования ресурсов, то логика построения стратегии развития охотничьего хозяйства выстраивалась бы проще. Привлечение инвестиций и создание рабочих мест в отрасли, увеличение товарного выхода продукции, развитие туризма - это три тесно связанных составляющих. Инвестирование – размещение капитала в охотничьем хозяйстве с целью получения прибыли предполагает  увеличение товарного выхода продукции, развитие сферы услуг (в том числе туристических) и создание рабочих мест. Стратегию развития охотничьего хозяйства необходимо увязать с действующими:  продовольственной безопасности государства и   концепцией устойчивого развития сельских территорий.

8. Расширение возможностей  местных заинтересованных сторон полномочиями с возложением на них ответственности. В большинстве  переданных в пользование и в общедоступных угодьях отсутствуют формы сотрудничества с местными охотниками или их коллективами. Экономическая устойчивость предприятий в охотничьем хозяйстве тесно зависит от возобновляемых природных ресурсов  и  количества потенциальных потребителей услуг (охотников). С точки зрения наращивания числа основных потребителей нет серьёзных маркетинговых исследований и даже просто социологических с большим охватом. Предполагается, что есть тенденция «старения» охотников, в связи с чем трудно оценивать возможный потенциал потребителей на перспективу. На снижение числа охотников влияет несколько факторов, основные из которых: снижение доступности охоты, разжигание антиохотничьей истерии, и чрезмерная жёсткость законодательства об оружии. Повышение доступности охоты важно для наращивания количества потребителей товаров и услуг, так как доходность напрямую связана с объёмом и скоростью оборота. В связи с этим необходимо  развитие массовых и доступных видов охот на пернатую дичь и пушные виды. 

9. Повышение компетентности и ответственности пользователей диких ресурсов. Уменьшение количества компетентных управленцев в федеральных и региональных органах управления не повышает компетенцию и снижает ответственность охотпользователей.

10. Минимизация страдания животных, которых можно избежать. Нарастание антиохотничьей истерии имеет глобальную тенденцию, и это связано с ментальными особенностями восприятия мира дикой природы современными жителями урбанизированных территорий. Данный перекос в будущем отрицательно отразиться на всех отраслях экономики связанных с эксплуатацией дикой фауны и сельскохозяйственных пород. Стратегия развития охотничьего хозяйства должна учитывать эти негативные тенденции и содержать действенные меры по этичному использованию диких животных.

11. Поощрение  сотрудничество между всеми заинтересованными лицами в менеджменте добываемых видов, связанных с ними видов и их местообитаний. Есть серьёзная проблема  - конфликты интересов лесного,  охотничьего и  сельского хозяйств. Попытки лесного ведомства подмять и подчинить своим интересам охотничье хозяйство на первом этапе были отбиты, но эта проблема существует даже в европейских странах. Стратегия развития охотничьего хозяйства должна оградить отрасль от возможного рецидива. В соответствии со ст.12 ФЗ «О животном мире» право пользования животным миром отделено от права пользования землёй и другими природными ресурсами. В соответствии с Лесным кодексом понятие лес - это и экологическая система и природный ресурс. Таким образом, попытки введения платы для охотпользователей за единицу объёма лесных ресурсов или за единицу площади лесного участка -  это фактически грубое нарушение действующего принципа разделения права пользования различными  природными ресурсами. Равноправное сотрудничество будет возможно только при условии того, что охотничье хозяйство будет самостоятельной отраслью с соответствующими атрибутами.

 12. Содействие общественному признанию устойчивого потребляющего использования (охоты) как инструмента охраны природы. В России ещё есть   условия для привлечения  инвестиции в развитие охоты, как вида экономической деятельности (ОКВЭД 01.70). Необходимо прилагать усилия и разрушать ложные и примитивные стереотипы об охоте. Мы имеем на вооружении всеобъемлющие международные принципы устойчивой охоты, которые содержатся в Конвенции о биологическом разнообразии, в частности, в экосистемном подходе (UNEP, 2000) и Аддис-Абебских принципах, оперативных указаниях (UNEP, 2004), а также в декларациях IUCN (2000, 2001) и Европейской хартии охоты и биоразнообразия (Совет Европы, 2007). Наши оппоненты - антиохотники не имеют ничего подобного, их позиция основана на эмоциях и абстрактных дилетантских рассуждениях, полностью лишённых рационализма. Современная философия охоты, на которой основана успешная практика регулирования отрасли в передовых странах, заключается в том, что охота является инструментом охраны окружающей среды и способом поддержания биоразнообразия. Такой подход стимулирует развитие отрасли и создает безусловное общественное благо, в том числе - на глобальном уровне. Ведущие международные охотничьи организации, такие как CIC и FACE, становятся все более и более природозащитными. Российская Федерация должна учитывать природоохранное значение отрасли, в том числе ее вклад в глобальном масштабе. Нам нужна стратегия, вытекающая из стройной концепции, и этот   документ должен быть утверждён на  высоком государственном уровне.

Фото Н.Лопана

Несколько слов к дискуссии о трофейной охоте и охотничьем туризме, которые в действующей стратегии даже не упоминаются. В 2012 году Комиссия по выживанию видов Международного союза охраны природы и природных ресурсов (МСОП) разработала Руководящие принципы «Трофейная охота как механизм стимулирования природоохранной деятельности». В основном разделе этого документа однозначно указано, что трофейная охота является такой формой использования ресурсов дикой фауны, которая, при эффективной организации и администрировании, может способствовать решению природоохранных задач путём создания финансово-экономических стимулов для диких животных и среды их обитания, а также подкреплению источников существования местного населения. Собственно руководящие принципы сформулированы там предельно ясно. Кроме этого, документ содержит две истории успеха в Намибии и Пакистане. Множество аналогичных примеров и веских аргументов приводится в документальном фильме Сергея Ястржембского «Надежды выстрел». Наши российские условия хуже, чем в этих странах? Или нам это тоже стыдно признать?

Без особых надежд на эффективное государственное управление в нынешних условиях, полагаю важным сохранять трезвость мысли и понимание, к чему нам нужно стремиться. Начинать нужно не с поверхностного, как в действующей стратегии, а с глубокого и беспристрастного анализа современного состояния охотничьего хозяйства России. В первую очередь нужно искать ключ к решению системных проблем в государственном управлении охотничьим хозяйством как отраслью. В российских реалиях  принять очередной закон (или отменить старый)  без концепции и стратегии возможно, но это очевидное безумие. Дом, построенный на зыбком песке, обречен.

Статья опубликована в журнале "Охота и охотничье хозяйство" №4, 2022 год.